Дакитуй

Цель: восстановление памяти об исчезнувшем населённом пункте, сбор свидетельств очевидцев о том, как жили жители данного села.

Задачи: 

- собрать сведения о селе Дакитуй, ранее находившемся на территории нашего района;

- рассказать о людях, проживавщих на территории этого села;

- собрать фотоматериал.

Сколько ушло в небытие русских деревень!  А ведь рождались там люди, создавали семьи, работали, жили со своими радостями и печалями. Но подробностей той жизни уже не узнать. Незаметно уходят из нашей жизни, а потом и из памяти деревни: Большая речка, Мошковка, Алтаны, Еловка, Дакитуй…    

 Больно смотреть  на то,  как села постепенно «вымирают», исчезают с карт и лица Земли. Становится не по себе, когда слышишь, что у некоторых односельчан, людей старшего поколения, уже нет  своей малой Родины, так как сёл, где они родились,  уже  не существует.  У многих защемит сердце при упоминании родной деревни. Человека хоронят – даты рождения и смерти ставят, фамилию пишут. А деревни стояли века! Их защищали, за них дрались, в них жили, любили, рожали детей… А уходят они при полном молчании. Словно провинились перед нами. Мы не должны похоронить вместе с ними и свою память.

Не исчезай, моё село -

Твой берег выбрали поляны,

И в него, судьбе назло,

Вцепись своими тополями.

Прижмись стогами на лугу,

И не забудь в осенней хмари:

Ты будто « Слово о полку» -

В одном бесценном экземпляре.

Вглядись вперёд и оглянись,

И в синем сумраке былинном

За журавлями не тянись

Тревожным и протяжным клином

                          ( Н.Ф. Дмитриев)

Вот и мне хотелось бы написать про исчезнувшее село Дакитуй, которое относилось к Нижне–Нарымской волости, Дакитуйского урочища находившееся ниже села Шонуй на правой стороне реки Манзи.

Из воспоминаний Казыкиной П.П.: - «Строилось село три раза. Первый раз был построен на берегу, было наводнение и село унесло. Второй раз был построен на пригорке, пришла в мае  1921 года банда Тапхаева и его сожгли. Третий раз (годы 1922- 1923). Приехала работать по направлению в 1957 году, 1969 году школу закрыли, у кого были дети все стали уезжать из Дакитуя и меня  перевели работать в с. Менза. Была мельница водяная, стояла на реке Дакитуй (но уже в моё время она не работала). Собирали дикоросы (черёмуху, черемшу, ягоды, грибы и тд.), сдавали в Чикой. Мужчины охотились, сдавали пушнину. Пахали плугами на конях, перед реорганизацией колхоза всё имущество, скота, зерно, технику увезли в село Фомичёво – это было в 1958 году».

Из рукописи Лисихина Фёдора Назаровича «Весенние ветры»: глава «Дакитуй».

«Оставив около трехсот человек убитыми, разграбленное и сожженное село, тубановские банды направились вниз Мензой.

По дороге от Укыра до Шонуя оставили десятки трупов расстрелянных беженцев. В это время попал под обстрел и отец, убегавший от бароновцев. Под ним ранили лошадь, но ему все - таки удалось уйти от погони.

Пройдя по дорогам до Шонуя, можно встретить по обочинам холмики с крестиками, где похоронены останки расстрелянных людей.

Банды Тубанова добрались до Шонуя, где также все сожгли и уничтожили несколько десятков человек. Село разграбили до основания. Двигаясь дальше, противник не тронул Машковку только потому, что тамошние предатели привели его вместе с Батуриным в Мензу и этим спасли свое село от разграбления. 

Противник по пути встретил ещё одно село под названием Дакитуй.

Вот что рассказал мне коренной житель Дакитуя Максим Никифорович Казыкин. Ныне он проживает в Чикое… С прискорбием добавляю, что два года тому назад он скончался. Я же записал его рассказ года за три - четыре до его кончины. Вечная память ему!

«… От моего села банды Тубанова оставили одну баньку, которая стояла на берегу реки, видимо никому не хотелось заниматься её поджогом, так она и осталась, как памятник.

Все дома сожгли, а имущество разграбили. Что нельзя взять с собой тоже сожгли. Чудеса, да и только! В Дакитуе насчитывалось до шестидесяти домов. Село располагалось на крутом берегу Мензы. Место бравое, удобное для прожития, не зря старити выбирали это местечко, ладное место, шипко уж красивое, особливо в летнее время. Оно было пригожим всем: тут тебе вода, поля, сенокосы, охота, лес, ягоды, грипти, словом все, что надоть для проживання человеку, а чё паря, я говорю правильно».

Максим Никифорович все это перечислял с большой любовью, даже глаза повлажнели от воспоминаний о своей маленькой Родине. Чувствовалось, что он любит свой Дакитуй. Несколько позднее я узнал, что Максим оставался жить в Дакитуе тогда, когда уже все покинули село, после ликвидации, как неперспективного, Максим жил ещё два года в ожидании того, что кто- нибудь подъедет ещё и они постараются сохранить село, но все ожидания не оправдались, никто не приехал. По истечении двух лет одинокой жизни уехал в райцентр и Максим со своей семьей. 

Давно он уехал оттуда, а ещё больше времени нет и села, вся жизнь прекращена там,  на основании необоснованной централизации.

- Жаль! Очень жаль! Не следовало трогать людей с насиженных мест, не следовало отрывать от их сердца кусок родной земли, земли наших предков. Жили бы они там, давали государству хлеб, мясо, молоко, сами бы спокойно жили, - с сожалением говорил Максим Никифорович, - Теперь ни гусударству нету, ни себе не производим, а вот потребляем тольти… Хотелось бы побывать на своей родине, но теперь некуды и зайтить, усе пусто, голенько, как яичко курочкино!

Максим Никифорович живя много лет в Чикое, так и не отвык от своего дакитуйского диалекта. Я постарался его сохранить.

- А жили тамыка мужити крептии, справно жыли. У кажынного был хороший дом, зимовье, надворные постройти, хозяйство какое - никакое… Усе было, а теперь никаво нетука. Подип родной мой Датитуй. Уходять из жизни и жители Датитуя.

Максим Никифорович разговаривал не торопясь, медленно, слова выдавал редкие, но сочные, живые, разговор вел степенно. Максим Никифорович так и не исполнил своего желания побыть в своем родном Дакитуе, ушел он из жизни навсегда, как то неожиданно…

- Возле села,- рассказывает Максим,- протекает речка Датитуйка, она зимой жителям приносила своим беспокойным норовом много беспокойства, но её любили все жители. Она являлась дорогой для подвозки дров, сена, вывозки ореха, леса, всего, что могла дать тайга для жителей. Датитуйка давала людям чистую воду, по канавам её направляли на огроды, из неё брали воду для питья, а вода то какая! Чистая, укусная, её пьешь и пить хочется. 

- От названия речки и получило название село. Наше село заканчивалось домом Петра Ковалева, его нижняя часть. Дом их стоял на отшибе вроде заимти. А какие мужити тамыка жили, ой е–ей! Все подобрались один к одному - здоровяти, плотные, силушти у их было много, а вот подиш ты война всех пекрекорежила, одны подибли на хронте, друдие вернулись ранеными и тоже вскоре поумирали от ран, остался только один Архип Петрович из братьев, да одна сестра, а было их всего восемь молодцов, да мать с отцом, а всего семья состояла из десяти человек.

Максим Никифорович смотрел куда то вдаль, как будто что-то там разглядывал такое, что он видел только один, или смотрел куда то вдаль, в прошлое своей и ковалевской жизни, перебирал все в памяти, что то вспоминал, чтобы продолжить свой рассказ.

Я не нарушал его молчания, ждал, понимая, что одно неострожное слово все мысли собеседника перепутает и тогда не получится стройного повествования. Максим внимательно посмотрел на меня, как будто проверял, готов ли я его выслушать! Он снова начал свой рассказ.

- Банда Тубанова вошла ранним утром в село. Сразу же началась стрельба, но населения в деревне уже не было, зная об опасности, люди ушли в леса, схоронились, как говорится!

Противник прошел по селу, собрал скот, лошадей и разместился на отдых. В деревне слышался визг свиней, блеяние овец. Враги готовили обед с добра нажитого людьми. В каждом дворе горели костры, варилось, жарилось мясо. Ветер приносил в чащу запах варива, дакитуйцам оставалось только наслаждаться запахами.

Некоторые женщины ещё до прихода противника ушли домой, чтобы испечь хлеб и снова уйти в тайгу. – Так случилось и с моей матерью, - рассказывает Максим Никифорович, - мне всего было год, но хорошо запомнил рассказы матери и других жителей деревни.

Мать рассказывала мне: - Я тебя оставила в лесу, а сама решила испечь хлеба, чем то кормиться то надо было, пришла домой, завела квашню, дождалась, когда она поспеет. Печь уже протопилась и её следовало загребать. Это значит угли сдвинуть в сторонку, засыпать их пеплом, а потом хорошо промести помелом, он делается из сосновых лапок - веточек, их связывають уместе, потом надеють на длинную палку и получается помело, таперь ево, значить намочуть водичкой, это чтобы ён не горел от сильного жара, а потом начинають заметать золу и тоже на загнетку, да так чисто заметуть, что на булках хлеба не остается и следа от пепла. Потом, значить, бросють мучти на под и определять можно али нет садить булти!     

Тесто уже скатано в булки и они тоже тронулись - распустились, готовые к посадке. Все было на мази, только сади хлебушку в печь, накладывай на лопату да суй в жаркую печку.

- Вдруг в верхнем конце деревни что то затрещало! Я взглянула в окно и сразу же увидела скачущих всадников. Бросила всю свою стряпню и ну дай бог ноги, бросилась в кустарник, а потом и к вам прибежала. Когда прибежала к вам, то увидела, что все уже собрались уходить дальше, вглубь леса, или сплыть на лодке вниз Мензой.

Отец принял решение пойти вниз рекой. Лодка наша стояла ниже деревни в двух верстах, туда мы пришли в темноте. От зарева пожаров все было видно как днем. 

Отец лодку направлял возле берега, прикрываясь нависшими кустами над водой, старался держаться в тени. 

Враги сожгли все село, скота угнали с собой в направлении Ацы.

Наша семья вернулась в деревню спустя два месяца. Стали прибывать и другие жители, началось восстановление села. Первую зиму жили в землянках, а на следующий год стали строить дома. Село восстановили второй раз после уничтожения его наводнением. Вскоре люди поправили свои хозяйства и зажили справно, трудности превозмогли, а своего добились. 

На этом и закончил свой рассказ Максим Никифорович. Он снова задумался и больше мне не сказав ни слова, казалось с интересом смотрел, как бойко торговали товарами продавцы на рынке. На самом же деле он думал о своем родном селе, где вырос, провел свое детство, а теперь вот на чужой стороне, не среди своих земляков. Грустно было ему в эти минуты, ох как грустно, он думал и вспоминал всю свою жизнь в своем родном селе, а вот теперь на старости лет у него вырвали из души клок живого тела и эту рану вот уже много лет не затягивает, она все болит и болит!

- Соколом бы слетал в свои родные места, Назарыч, но не позволяет здоровье, да и там негде приткнуться,- сокрушался Максим Никифорович. 

Да, пожалуй, он был прав и я был целиком на его стороне. Нельзя было поддаваться на легкое уничтожение неперспективных сел, нельзя их уничтожать, надо их совершенствовать, укреплять, строить там новые хозяйства, хотя бы одного направления, чтобы получать доходы и пополнять бюджет района.

Да, этот разгром явился окончательным и безвозвратным. Теперь уж видимо селу не возродиться!

- Ладно, Назарыч, ничего мы с тобой решим! Пойдем домой да отдохнем.»

Из воспоминаний Крюковой Е.И.: -  «Дакитуй строился трижды, в первый раз построен на берегу реки, наводнением смыло деревню. Во второй раз построились на бугре, в 1921 году пришла банда Тапхаева и сожгла всю деревню, люди убежали, но лошадей банда угнала. В третий раз построились под бугром. В 70–ых годах все разъехались. Года два жила одна семья – это Казыкин Максим Никифорович с семьёй, потом переехали в Чикой. Всего дворов самое большое около 26.  На фронт призывалось 31 человек, из них не вернулось 11 человек, 6 парней не воевали. Но служили по семь лет, 5 человек были на востоке, из 9 фронтовиков ранены были четверо. До войны в Дакитуе школы не было, учились в Шонуе, с детьми кто-нибудь  из родителей жили по очереди. После войны отдали колхозную контору под школу,  было 4 класса. Дольше всех проработала в наши годы Турушева Елена Иннокентьевна, работала в две смены, и самая последняя учительница была Казыкина Полина Поликарповна. Когда люди разъехались, школу перевезли в Мензу, отдали под квартиру Арефьеву Алексею В. Колхоз держал коров, баран, лошадей, а также свиней и кур. Последний председатель был Казыкин Иван Никифорович в 1958 или 1959 году колхоз закрыли, организовали промхоз, мужчинам были оформлены трудовые книжки, а женщинам нет. Поэтому одинокие женщины разъехались по окрестным колхозам. Так стал погибать Дакитуй. Имущество колхозное и скот увезли в Фомичёво. И многие женщины стали получать пенсию в 60 лет. Хотя стаж был выработан у всех. Дакитуйский колхоз назывался «Новый путь». До войны клуба в селе не было, собиралась молодёжь летом на завалинках, зимой у кого-нибудь в доме. Когда Алтан  (еще одно село по берегу р. Менза – прим. Составителя-редактора) разъехался, их клуб был перевезён в Дакитуй. Медпункт открыли приблизительно в 1957 году, а до этого, если кто заболеет, ходили за фельдшером в Шонуй, или если тяжело больной, везли в Мензу.

Вывод: Исследовательский проект направлен на развитие любви к истории родного села, уважение к её прошлому. Русь, как общеизвестно, начиналась с деревни. И если исчезнет сельская самобытность, то не станет и России. Работа над проектом «Исчезнувшее село» позволила нам написать о селе Дакитуй, а так бы, наверное, никак не собрались.  Конечно, это небольшие обрывки, исчезают на Руси наши деревни, уезжают люди.

Деревня

Русь.Щербатые дороги

Березняк.Черноземная выть.

Позабывшие ноги пороги

О былом в тишине плачет выпь.

Не ревет по утрам скотина

Только слышен протяжный вой.

По углам и в печи паутина

От безделья устал домовой.

Позакрыты ставнями окна

Заколочены двери крестом.

Завалился плетень у колодца

Не "курлычет журавль" с шестом.

Поросла ковылём тропинка

На погост где родные лежат.

Вымирает России глубинка

Я не знаю. Кто виноват?

Валерий Куроленко

Приложение  1

Список погибших в Великую Отечественную войну из села Дакитуй

1. Ковалёв Пётр Петрович 1904 г.

2. Ковалёв Екимон Алексеевич 1904г.

3. Ковалёв Емельян Алексеевич 1904г.

4. Нагаев Иван Елисеевич 1915г.

5. Нагаев Владимир Елисеевич 1924г.

6. Нагаев Сафон Андриянович 1902г.

7. Нагаев Илья Ефимович 1923г.

8. Нагаев Андрей Ефимович 1912г.

9. Нагаев Арсений Егорович 1912г

Источники:

1. Из рукописи Лисихина Ф.Н. « Весенние ветры»

2. Из домашнего архива Ковалёва Ф.Г.

3. Интернет – ресурсы

4. Со слов жительницы с. Дакитуй Казыкиной Е.И.

5. Со слов жительницы с. Дакитуй Крюковой Е. И.

Составитель: библиотекарь филиала в с. Укыр

Арефьева Ирина Леонидовна

Редактор: библиотекарь-краевед Н.В. Куликова, 2022 г.